Вечер воскресенья. Звоню бывшему мужу, чтобы узнать, скоро ли он привезёт нашу дочь. Спросила, он ответил:

— Она не поедет домой до тех пор, пока не вернёт кошелёк Алины.

Алина — та самая женщина, ради которой Слава бросил меня и Машу. Я бы с радостью сделала так, чтобы Маша и Алина вообще не виделись, но Маша уже большая, ей тринадцать лет, она сама решает, надо ли ей ездить к отцу в гости.

Слава живёт за городом, я не позволяю дочери ездить на пригородном транспорте, поэтому бывший муж сам забирает Машу к себе и потом возвращает её домой.

— У Алины пропал кошелёк? — уточнила я.

— Да. Пропал. Мы с Алиной с пятницы дома сидим, никуда не ходим. А Маша сегодня выходила в магазин. Кошелёк был у Алины в сумке: в субботу Алина доставала из него банковскую карту, чтобы рассчитаться в интернете. А сегодня она обнаружила, что кошелёк пропал. Посторонних в доме не было. Поговори с Машей, если это она взяла кошелёк, пусть вернёт, ей ничего за это не будет.

— Наша Маша не могла взять чужую вещь. Ищите кошелёк дома, я еду за Машей.

Я никогда в жизни так быстро не собиралась. На дорогу ушло минут сорок. Бывший муж открыл мне дверь, в холле я увидела заплаканную дочь, сидящую на пуфике.

— Ты совсем охренел? Ты зачем ребёнка довёл? Совсем ума нет? Если ты поднял на неё руку, я тебя по судам затаскаю!

— Никто её не трогал! Забирай! Она призналась в краже кошелька.

— И где же он? — поинтересовалась я, обнимая Машу.

— Она его выбросила в мусорку возле магазина. Ты отвратительно её воспитываешь! — обвинил меня Слава, ударившись в рассуждения, что если бы суды охотней оставляли детей с папами после развода, то такие случаи свелись бы к минимуму.

— Воспитывала бы лучше, если бы её папаша нас не бросил ради молодой юбки! — огрызнулась я.

Я забрала Машу, в машине она заплакала ещё горше:

— Мама, я не брала! Честно! Папа так кричал, я испугалась, не знаю, почему так сказала!

— Успокойся, Машенька. Вот увидишь: они найдут кошелёк, твой папа придёт и будет извиняться. Хотя я бы на твоём месте его не простила. Он не имел права повышать на тебя голос.

Я хотела вернуться к бывшему мужу в дом и устроить ему разнос: Маше я поверила безоговорочно. Потом вспомнила его ослиное упрямство: раз вбил в себе в голову, что Маша виновата, то без веских доказательств его не переубедить.

Славе я позвонила из дома, когда успокоилась. Сказала ему, что Маша признала вину только из-за того, что испугалась его криков.

— Знаю, — ошарашил меня Слава. — Я как-раз собирался тебе звонить. Алина положила кошелёк в другую сумку. Он на месте. Я сейчас позвоню Маше.

Маша на звонок отца не ответила. И на второй тоже, как и на десятый. Отправить сообщение в социальной сети он не смог — Маша его заблокировала.

И что, кто сейчас у Славы кругом виноват? Я! Я научила Машу врать. Он уверен, что поверил бы дочери, если бы она его не обманула. А раз Маша живёт со мной, то она — плод моего воспитания. Я, видите ли, вбила клин между любящим отцом и дочкой. А сейчас, пользуясь случаем, ещё больше наговариваю Маше на отца, чтобы окончательно их рассорить.

Сказала Славе, что не там он “вбивателя клинов” ищет, и перестала отвечать на звонки, как Маша.

Боже, какой же он урод! Скорее всего, мне стоит сказать Алине огромное спасибо за то, что избавила меня от брака со Славой. Анонимно.